Публикация поста о горожанах, предпочитающих старое название города, обидела многих. Даже тех, кого этот пост, как мне казалось, вообще не касался. – Патриотично настроенную городскую творческую и научную интеллигенцию. 

В связи с этим я даже подумывала о том, стоит ли сейчас вообще писать на темы государственного языка, поскольку и время тому не особо благоприятствует, и людей, которым это интересно, не так много. И то, что написано – воспринимают неадекватно.

Но потом прочла статью с показательным названием «Это новые лица южной столицы» (в которой говорилось о том, что а-атинцы требуют организовать для переезжающих в город казахов курсы по их образовательно-культурному воспитанию), и решила продолжить. В конце-концов, и время, в какие бы политические цвета оно ни было окрашено, проходит. А язык и проблемы, связанные с ним, остаются. -  Конечно, пока есть этнос, который считает этот язык своим и дорожит им. 

Итак, снова о городских казахах. 

Приходится признать, что я, на самом деле, глубоко заблуждалась, когда писала как-то, что «национальных нигилистов у нас не так много». Я судила по людям, с которыми близко общаюсь (с Зирой Наурзбаевой, например). Но оказалось, что именно этот чрезвычайно узкий круг и представляет собой маленький казахский островок в гораздо более обширных «недружественных» просторах. Хорошо, назовем эти просторы «нейтральными», что сути, в данном случае, не меняет. 

Если отталкиваться от определения «национального нигилизма», ключевым в котором является недоверие к родному языку, то в ряды национальных нигилистов можно смело зачислять людей, которые искренне верят в то, что вопрос о национальном языке не так важен, в контексте других общественных проблем. – «Нужно заниматься и экономикой, и политикой, и социальными вопросами», - говорят оппоненты из этого числа и порой добавляют: «Есть ведь еще душа и любимая музыка».   

Но что происходит в нашей с вами действительности? – Многие ли довольны тем, как развивается отечественная экономика, к примеру?  

А политика? – Понятно, что Казахстан входит в Евразийский Союз на правах партнера. (В российской прессе этот союз иногда именуют конфедерацией, случается  - «собиранием земель».)   Но, по прочтении комментов наших а-атинцев, я поняла - есть основание полагать, что многие возвращаются в Союз с настроениями, близкими радостному и восторженному ликованию крымчан. 

Я не даю никаких оценок. -  Лишь констатирую. 

А культура? 

Не берусь судить о вещах, которые не входят в мою профессиональную компетенцию (политика, экономика и т.д.). Поделюсь своими наблюдениями за развитием ряда тенденций в отечественной культуре. Хотя, если честно, название всему происходящему одно - катастрофа!  Ну, хорошо, памятуя об особой чувствительности нашей а-атинской интеллигенции, назовем это творческим застоем и кризисом. 

23 года – это годы отсутствия культурной жизни в привычном даже для а-атинцев понимании. 23 года – это годы отсутствия культурной жизни и для тех, кто считает себя алмаатинцами. Это – некая абсолютная пустота, заполнить которую не в состоянии и удесятеренные (по отношению к нынешним) бюджеты Министерства культуры. Почему? – Потому что культура, лишенная собственного языка, таковой не является. Потому что культура, лишенная собственного достоинства, таковой не является. Потому что культура, сплошь состоящая из случайных обломков и фрагментов, таковой являться не может по определению! 

В необъективности взглядов на советскую историю меня упрекают напрасно. Напротив, я считаю, что советская эпоха дала культуре Казахстана очень важный исторический шанс –провела ее модернизацию: создала театры и кинематограф, другие новые искусства. Правда, наряду с этим –  воспитала поколения, оторванные от, как принято говорить, своих корней. Если в первых  рядах были деятели, в полной мере осознающие свою связь с казахской культурой, то их дети и внуки, увы, стали классическими маргиналами, независимо от того, каким языком, казахским или русским, они пользуются. Более того, пышное цветение этого явления пришлось именно на годы независимого Казахстана. 

Хочу поделиться наблюдением, которое, думаю, понравится прежде всего а-атинцам. Не замечали ли вы, что песни, звучащие с современной казахской эстрады, всякий раз, порой    «нота в ноту», напоминают то советские шлягеры 80-х, то «мелодии и ритмы зарубежной эстрады»? Между тем, признанная классика жанра – это песни советского композитора Калдаякова. 

Получилось так, что Казахстан  в культурном плане ныне – это страна, состоящая из маргиналов. Нет языка, который объединил бы все эти разрозненные части. Нет идей. Иссяк патриотизм. Равно как нет и сколько-нибудь представительной культурной элиты, которая осознавала бы безысходную тупиковость нынешней ситуации. 

Наша старая русскоязычная элита ностальгирует по советским временам  и тратит весь свой пыл  на осуждение некультурных приезжих, которые мусорят то там, то здесь,  и вдобавок неприлично выражаются. Наша новая казахоязычная элита вынуждена в этих условиях начинать все сначала, всякий раз с чистого листа, потому что язык, которым она владеет, не является языком культурной элиты, которая ностальгирует по советским временам и тратит весь свой пыл … (дальше по тексту). Нет общего языка, нет общих коммуникаций, нет общего культурного пространства. 

Такая вот культурная сумятица досталась нам в наследство от советской власти. Преодолеть ее можно только в том случае, если современная казахская элита поймет: национальный язык – это единственное, что является фундаментом для осмысленного культурного строительства. Но надежд на это мало, потому что всякий разговор о культуре и казахском языке у нас неизбежно переводится то на классические семечки, то 

еще на что-нибудь.

Не мусорят и не плюются, наверное, в обществе, имеющем представление о культуре, которую формирует его культурная элита. Если наша культурная  элита ныне сама не может справиться с проблемами собственного самоопределения и самосознания, чего ждать от скромных обывателей? 

О том, почему не состоялась казахская элита эпохи независимости, а также,  почему в Алматы практически невозможно найти билборд с корректным текстом на государственном языке – в следующих статьях. Эти две проблемы, как оказалось, имеют прямую связь между собой.