«Вам белое пальто с черными пуговицами или черное – с белыми пуговицами?» – именно этот девиз делового консюмеризма приходит на ум после знакомства с новым вариантом проекта концепции культурной политики.   Нужно отдать должное его разработчикам – они выполнили свое обещание: замечания и предложения, высказанные в ходе обсуждений, действительно были учтены, и многие из них внесены в новую редакцию текста.

Чтобы наглядно охарактеризовать первый и нынешний варианты проекта концепции, уместно провести следующую аналогию. Допустим, некто, обладая солидными финансовыми возможностями и благородными намерениями, хочет построить достойный дом для себя и будущих поколений. Но в результате по ряду причин он получает ... увы, не дом, пригодный для обустройства и жилья, а разве что наспех склееные скотчем две фанерные доски. На одной из них нарисован портик будущей Astana Musical, а на другой – вид парка Дисней-ленда и, возможно, брошюру с текстом концепции-руководства в подарок, в которой (наряду со множеством других оригинальных тезисов) написано: «Если поверить в то, что построенная на голом песке декорация способна стать надежным кровом, то Казахстан непременно станет признанным центром мировой культуры...». По сравнению с первым, второй вариант Концепции – тоже еще не дом и даже не сборный павильон, однако уже – палатка … Мораль проста и очевидна: и для строительства дома, и для написания документа, имеющего отношение к сфере культуры, одинаково необходимы специальные знания и особые профессиональные компетенции.

Итак, обратим внимание на то, какие изменения претерпел на сегодня проект концепции. В первую очередь, благодаря активному включению в новую редакцию значительного числа пожеланий участников обсуждений, в ней стали-таки проглядывать существующий контекст потребностей отечественной культурной среды, ее реальная «топография», тщательное изучение которой и должно было предварять написание этого документа. Концепция, кажется, только теперь обогатилась применением таких понятий, как «протекционизм», «приоритетное направление развития». А ведь они изначально должны были использоваться в качестве специфических для сферы культурной политики «рабочих инструментов».

Значительные дополнения внесены в раздел об управлении и финансировании культуры. Но при этом вне поля зрения остались вопросы обеспечения прозрачности и объективности при распределении грантов. То ли из-за спешности проведения «ребрендинга» концепции, то ли вследствие принципиальных установок в новом варианте сохранились положения, вызвавшие ранее особо много критических нареканий. В частности, это те самые тезисы о культурной сфере как о «важной составляющей развития экономики» и «творческом секторе экономики». Кроме того, в тексте все еще много «темных» мест, требующих серьезной редактуры, неточностей в употреблении дефиниций. По-прежнему много вопросов вызывают новаторские предложения, касающиеся превращения музеев в главные научные исследовательские центры страны; практики широкого привлечения зарубежных специалистов и надежды решить проблемы отечественной культуры, опираясь (главным образом) на рекомендации международных организаций; попыток применения кластерного подхода к сферам искусства, которые уже имеют свою исторически сложившуюся и традиционную инфраструктуру, и т.д. Наименее же убедительными представляются вводные главы концепции, а также раздел, посвященный «культурному коду нации», в котором понятие национального связывается в основном с традиционным наследием, этнографией, а также презентуется как перспективная составляющая современных креативных индустрий.
Кстати, о креативных индустриях. Судя по всему, основное содержание концепции и было сформировано под влиянием модной идеи креативной индустрии, создающей социо-экономические условия для развития современной урбанистической среды. Под ней подразумевают предпринимательскую деятельность, при которой «экономическая ценность продукции неразрывно связана с ее существованием в качестве элемента культуры». Креативные индустрии принято также обозначать как «творческий сектор экономики» (вот откуда происходит термин, справедливо вызывающий недоумение, будучи перенесенным в контекст сугубо культурологической проблематики); их обычно сопровождает необходимость создания кластеров. Между тем, концепция и подходы креативных индустрий не могут применяться к гораздо более сложной системе, каковой является культура. Это и подтверждает рассматриваемый нами опыт разработки отечественной концепции культурной политики.

Никто не отрицает, что культурные проекты способны приносить доход, быть коммерчески выгодными. Вместе с тем, коммерциализация культуры – всего лишь одно из многочисленных направлений современной культурной политики, которая призвана решать еще множество других важных задач. Если бы изначально двум или нескольким научным коллективам была предоставлена возможность (на условиях тендера) подготовить эту концепцию, то в результате можно было бы рассчитывать на гораздо более значительные и корректные результаты работы.
Эти и другие замечания и предложения по второму варианту проекта концепции будут доведены до ее разработчиков.  

Источник: http://camonitor.com/12881-snova-o-proekte-koncepcii-kulturnoy-politiki.html