Ранний выпуск скетчкома «Наша казаша», демонстрировавшийся несколько лет назад на казахстанских телеканалах, до сих пор вызывает гневные отповеди в отечественной прессе. Даже Мырзан Кенжебай в заключительном абзаце своей статьи (которую мы перепечатали на нашем сайте и неоднократно ссылались на нее как на пример яркой и актуальной журналистской работы) оценивает «Нашу казашу» как крайне вредное явление.  Каждый волен иметь собственное мнение о телевизионной программе, однако в апрельском номере журнала «Мәдениет», заместителем главного редактора которой является Мырзан Кенжебай, критические высказывания в адрес той же, старой (в программе уже давно произошла ротация выпускающего состава) «Нашей казаши» встречаются, по меньшей мере, в трех материалах: «Еуразиялық ел»: қазақтың соры ма, бағы ма?», «Телеарналар тіл бұзарға айналды», «Орысша тәрбие көргендер». Видимо, этот молодежный скетчком, не на шутку, задел чувства журналистов «Мәдениет».

Повторяя мысль о том, что тот или иной телевизионный продукт не может  нравиться всем категориям зрителей, все же выскажемся в его защиту. На самом ли деле он нацелен на осмеяние главных ценностей казахского народа? - Мне, к примеру, напротив, представляется, что «Наша казаша» стала главным патриотическим телепроектом последних лет.  

Быть может, сообразно собственному возрасту и интересам, мне также не были особо понятны и близки многие молодежные линии сатирических сценок. Однако, за одно только то, что молодые люди придумали и воплотили в жизнь остроумную идею с уроками «шалаказахского языка», казахскому обществу следовало бы быть им глубоко благодарными! Можно сколь угодно много писать о важности изучения государственного языка, необходимости проявлять уважение к родному языку и быть при этом неуслышанными. А можно, талантливо, гротескно, показать современные тенденции в их неприглядном виде, доведенными до полного абсурда (хотя в случае с языковой ситуацией в Казахстане абсурдность многих существующих, реальных прецедентов такова, что кому-либо их специально придумать, вообразить было бы трудно), и с помощью «смехотерапии» пробиться к совести наших соотечественников. Разве не очевидно Мырзану Кенжебаю то, что и он, и создатели «Нашей казаши» работают на одном просветительском поле – и тот, и другие ратуют за чистоту употребления казахского языка?! А о Дауте Шайхисламове и Нуртасе Адамбаеве следует сказать, используя (в другом контексте) слова из статьи Кенжебая: «Олардың «қазаққа жаны ашитыны, туған ұлтын, елін сүйетіні рас».

Разве в редакции  журнала «Мәдениет», специализирующегося на проблемах отечественной культуры, не знают о существовании традиций смеховой культуры у казахов?  Неужели в ней никогда не было места для самоиронии, саморефлексии?  

Почему сценки «Нашей казаши» с комично изображенным жырши, благославляющим «маргинальные пары» молодоженов, вызывают такую резкую неприязнь, вплоть до требования вмешательства компетентных органов? – В то время как не уступающая им по остроте сатира многочисленных казахских театров юмора воспринимается вполне лояльно?

Неужели тому причиной популярность и  коммерческая успешность проекта (В журнале пишут: «Қазақты қылжақбастардың басты тақырыбына айналдырған осы «Наша казаша» әзіл-сықақ тобының бір жылдық табысы 700 мың доллар екен».)? – Но ведь также популярны и финансово обеспечены и другие успешные представители элиты казахского шоу-бизнеса. 

Возможно, основные истоки недоверия и обид здесь кроются в том, что рьяные критики «Нашей казаши» не различают природу смеха этой программы, о которой писал Абай в «Четвертом слове»: «... әрбір адамның жаман қылығына күлсең, оған рахаттанып күлме, ызалы күлкі - өзі де қайғы». Рьяные критики, возможно, и мысли не допускают о том, что смех  «Нашей казаши» это и есть печаль о нашей современной казахской действительности. 

Почему? – Наверное, потому что, как следует из статьи «Орысша тәрбие көргендер», так называемым русскоязычным казахам априори отказано в патриотизме. 

Конечно, любовь, уважение, знание родного  языка являются проявлениями патриотизма. Это – истина, которую еще предстоить освоить многим казахстанцам.  Однако, думается, нельзя соглашаться с тем, чтобы  видеть главный источник всех казахских бед в одной лишь нерешенности языковой проблемы на современном этапе. Увлеченность разоблачением и порицанием  «внутренних врагов» отвлекает внимание от других, не менее важных и злободневных проблем казахского общества, в том числе, в языковой сфере.    

Так, Мырзан Кенжебай достаточно активно, много, справедливо пишет в последнее время о широко распространившихся тенденциях искажения казахского языка. Но выводы, которые он делает в своей статье «Телеарналар тіл бұзарға айналды», к сожалению, разочаровывают. Вместо того, чтобы указать, какие меры незамедлительно должны быть приняты для предотвращения надвигающегося языкового коллапса, он (может, по привычке) завершает свой материал (на самом деле, полезный и нужный для казахской тележурналистики) нелицеприятной филиппикой в адрес разного рода манкуртов и призывает (в случае, если таковые не осознают порочности своих взглядов)  держаться от них подальше. 

Ну, чего мы добьемся, идя по проторенной дороге обвинений, предавая друг друга анафеме? Разве таким образом можно улучшить преподавание казахского языка в современных казахских школах или повысить уровень профессионализма специалистов, работающих в казахских СМИ? 

Разве не очевидно – для решения имеющихся проблем необходимо объединить усилия всех казахстанцев, заинтересованных в том, чтобы жить в сильной стране, которая могла бы гордиться своей культурой, своим государственным языком.  

Сегодня гораздо важнее рассматривать любую интересующую  ситуацию в более широком контексте. Какие процессы происходят в типичной казахской среде? Что она из себя представляет, с кем ассоциируется? И почему, если признать  существование таковой, ее пространство постоянно сужается? – Сами казахскоязычные казахи либо излишне часто используют русские слова, либо разговаривают на условном (состоящем из переводных калек) казахском, как об этом пишет Мырзан Кенжебай. Но при этом создатели скетчкомов, вроде «Нашей казаши», по мнению этого же автора, не смеют привлекать к данному явлению общественное внимание… 

Каким будет будущее казахского языка? -  Есть,  над чем размышлять.

Интересно, перечитывают ли люди, рассуждающие о проблемах казахской действительности, «Қарасөздер» Абая? В них – вся правда о нас нынешних. То ли национальный характер – категория константная, не подвергаемая изменениям, то ли гений Абая предвидел, что  его слова,  его боль будут все так же актуальны  через несколько казахских поколений, беспощадно перемолотых в жерновах мировой истории. 

Как видно,  трагичность потерь ничему нас не научила, а дарованный вдруг шанс обрести собственную свободу ничего в нас не изменил. Абай поразительно современен. В его словах назидания можно найти ответы на все волнующие нас ныне вопросы, касаются ли они экономики, морали или недоверия казахов друг к другу. Ведь Абай много пишет и о типичной казахской бесхозяйственности, неумении рачительно использовать имеющиеся ресурсы; и об истоках такого типичного казахского явления, которое в современной массовой культуре принято именовать «понтами». 

Труд, знания, единство, этика верующего человека – основы справедливого общественного устройства, о котором мечтал Абай, перекликаются с нуждами переживаемого нами идеологического вакуума. Действительно, перечитать заново «Қарасөздер» будет полезно каждому. Лучше – на казахском языке.

Ps: Кстати, почему Мырзан Кенжебай, высказывающийся за чистоту казахского языка, допустил использование в редактируемом им  журнале «Мәдениет»  слова «туылды» вместо «туды»? Название одной из статей – «Мұқан Төлебаевтың туылғанына 100 жыл»; в другом тексте написано: «… режиссер Сұлтан-Ахмет Қожықовтың туылғанына да биыл 90 жыл толыпты».