Аккультурация (лат. acculturare — от лат. ad — к и cultura — образование, развитие) — процесс восприятия одним народом полностью или частично культуры другого народа. Следует различать аккультурацию и ассимиляцию, при которой происходит полная утрата одним народом своего языка и культуры при контакте с другим, более доминантным. При этом, несомненно, аккультурация может быть первой ступенью на пути к полной ассимиляции.

Сегрегация (новолат. segregacio — отделение) — разделение по какому-либо признаку, действия по такому разделению, а также результат такого разделения.

(Материалы Википедии)

Высказывания молодых кинематографистов об их стремлении делать кино мирового уровня, но при этом «сдать в утиль» как непригодное все то, что вызывает прямые ассоциации с этническим, традиционным казахским концептом – начиная от жанра исторического кино и заканчивая бауырсаками – не могут не казаться особо вызывающими и провокационными в нашем,  довольно драматичном положении.

Лики культурной сегрегации

Казахская культура, прошедшая через жернова советской аккультурации, уже пережила языковой сдвиг и сегодня примечательна разве тем, что одна часть казахов убеждает другую учить государственный язык получившей независимость Родины.

Но особо кардинальных изменений в языковом поле пока не происходит. Механизмы аккультурации, заложенные в предыдущем историческом периоде, продолжают исправно работать и в наше время. Это подтверждает содержание дискуссий на языковую тему в среде некоторых казахов, всячески оправдывающих свое незнание и нежелание интересоваться судьбой родного языка. Они, как правило, сводятся к жалобам на несовершенство обучающих методик и многочисленным претензиям к носителям языка, которые в их глазах предстают, прямо скажем, подобиями «варваров», не обладающих достаточным уровнем культурных компетенций и политического образования.
Таким образом, родной язык уже не воспринимается как свой. Он отчужден в зону сегрегации. Его ценность для общества не признается. Он ассоциируется с людьми других социальных групп, которых позиционируют как чуждых по менталитету, жизненным ценностям.

Результатом пролонгирующего действия советской аккультурации, с которой мы встречаемся и по сей день, стало привитие определенной части этнических казахов иммунитета к казахскому. (Пытаться «достучаться» до такой категории соотечественников – пустая трата времени, себе дороже.) Речь, на самом деле, идет о неком стойком и избирательном иммунитете, так как на фоне постоянного поиска его обладателями непреодолимых препятствий, государственному языку Казахстана успешно обучаются казахстанцы, не являющиеся этническими казахами, иностранцы.

Еще некоторое время назад я считала эту тему исчерпанной и предполагала, что не буду более возвращаться к ней, поскольку она казалась лишним и ненужным балластом, отвлекающим от решения практических языковых проблем.

Однако о ней вновь пришлось вспомнить в связи с молодежным киноманифестом.

Этнографическое и национальное

Я хочу быть правильно понятой. Лично у меня нет, и не может быть, никаких претензий к тому, что молодые люди хотят создавать свое кино, оригинальное и неповторимое;  совершить, быть может, настоящий переворот в отечественном киноискусстве,  впустив в него свежий ветер перемен.

Но меня коробит то, что предполагается делать это вопреки, поперек, не взирая на «национальное». Получается, что казахские чапаны, домбра, образы девушек с длинными косами и вплетенными в них звенящими шолпами, -  все набило такую оскомину, что проще откреститься от них, обозвав  нехорошим словом «национализм»? И  броситься с головой в манящий мир мирового кинематографа, где всего этого нет  – зато есть нечто, по их убеждению, подлинное и  настоящее? Словно не догадываясь о том, что за каждым киношедевром  всегда стоит определяющее, обязательно принадлежащее какому-нибудь из народов, будь то протестантская этика, японское кимоно или даже откровенная пропаганда милитаристского духа пехотинцев одной из заморских держав.

К сожалению, никто не объяснил молодым: то, что сегодня вызывает у них  неприятие и раздражение, вовсе не именуется «национальным», «этническим» и, уж точно, не «националистическим».

Если отказаться от политизированных ярлыков и вернуть разговор в собственно эстетическое русло, то, скорее всего, молодые люди критично настроены против тенденций этнографизма в кино,  основанных, главным образом,  на эксплуатации этнографических деталей. Возможно, они считают, что именно такой подход превалирует в отечественных картинах исторического жанра.

(Впрочем, не берусь утверждать, что дела обстоят именно так. Чужая душа - потемки.)

Но если иметь в виду контекст «внутриказахских» отношений, то приходится констатировать, что молодое поколение, подвергая обструкции «национальное», по своим настроениям, интенциям, оказывается ближе этническим казахам, обладающим иммунитетом к казахскому.

Следовательно, советская аккультурация не только присутствует в настоящем, но и расширяет свое влияние. А привитый иммунитет к казахскому передается по наследству (не обязательно – по прямой), внося полную сумятицу в представления о реальном пространстве искусства и творчества, в результате которой в зоне  культурной сегрегации вновь оказывается казахский язык вкупе с явлениями, с которыми он ассоциируется:  чапанами, домброй, образами девушек с длинными косами и вплетенными в них звенящими шолпами. Словно и не было двадцати с лишним лет независимой истории Казахстана.

Чем чапаны хуже кимоно? Объективно - ничем не хуже. Проблема в том, что современная казахская культура в наши дни обладает слабым культурным притяжением для самих казахов. 

Общенациональный проект

Очевидно, что суть всех нынешних сложностей, противоречий, заблуждений и творческих конфликтов обусловлена  тем, что в нашей стране не произошла десоветизация культурной сферы – фактически, мы продолжаем мыслить идейными категориями и шаблонами канувшей в лету эпохи. И даже не замечаем этого.

Очевидно также, что ныне жизненно важно осуществить эффективный и результативный общенациональный проект по возвращению казахского языка, прежде всего, в среду самих этнических казахов. Иначе, как показывает практика, нерешенные ранее проблемы аккультурации стали возвращаться вновь, по второму кругу, в еще более неожиданных и экзотических обликах, грозя в перспективе окончательно дискредитировать право казахов на свой язык, историю, этнографию, современную культуру (включая производство фильмов исторического жанра?).

Современный Казахстан, в попытках реализовать обратный языковой сдвиг, не может ни повернуть время вспять, ни пытаться повторить советский опыт. К тому нет никаких предпосылок, оснований, да и необходимости – тоже.

Казахский шанс в современной культурной истории связан с тем, сумеет ли общество осознать необходимость реализации в общенациональном масштабе оригинальных и умных проектов, гарантирующих настоящую рекультивацию культурного поля. – Речь идет о проектах по примеру «Кобланды» - наизусть».

Основной эффект такого проекта состоит в том, что в его силах – вернуть утраченную логику культурного процесса, при которой все становится на свои места, исчезают линии сегрегации, отделяющие этнических казахов от собственного языка и культуры, а значит обретается внутренняя свобода, так необходимая для творчества.

Естественно, что проект открыт и рекомендован всем казахстанцам, всем соотечественникам.

Так что чапаны и домбра – самый актуальный тренд, без которого вряд ли получится сегодня делать современное искусство мирового уровня. 

(Продолжение следует.)