Ассимиля́ция (лат. assimilatio — уподобление) в социологии и этнографии — потеря одной частью социума (или целым этносом) своих отличительных черт и их замена на позаимствованные у другой части (другого этноса). В целом, это этнокультурный сдвиг в самосознании  определённой социальной группы, ранее представлявшей иную общность в плане языка, религии или культуры.

(Материалы Википедии)

Наблюдая за тем, как обсуждается в последнее время тема казахского языка среди самих этнических казахов, вновь приходится менять прогнозы на худшие. Судя по всему, вопросы аккультурации, применительно к нашему контексту, уже утратили свою актуальность. -  Речь давно пора вести о фактической ассимиляции определенной части казахов.

Приходится констатировать, что этнокультурный сдвиг касается всех поколений – молодого, среднего и старшего. При этом, ассимиляцию старшего (50-летние) и отчасти среднего поколений  можно объяснить как следствие советской национальной политики. В то время как наследование такого же  типа самосознания в среде молодых, родившихся и выросших в годы независимого Казахстана, свидетельствует о самых серьезных пробелах в сфере отечественной идеологии и множестве нерешенных  проблем  современной социальной жизни.

Главным фактором, разделяющим современных казахов, по-прежнему является степень владения родным, казахским  языком. Причем, на нынешнем этапе проблема казахской  языковой идентификации перешла на новый, вызывающий еще большую тревогу уровень.

Раньше в общественных настроениях и дискуссиях  в среде русскоязычных казахов все же превалировало допущение, понимание необходимости знания государственного языка, а основные претензии сводились к несовершенству обучающих методик. Теперь – произошел некий качественный скачок, в результате которого на первый план вышли попытки сохранить, оправдать, обосновать свой статус кво, полностью переложив ответственность за такую ситуацию на казахоязычную часть общества.

То есть, начали встречаться прецеденты, когда русскоязычные казахи стали более активно презентовать себя как самостоятельную социальную группу, с характерными для нее  идеалами, культурными установками, особой общественной миссией. Некую отдельную (привилегированную?) страту -  либо освобожденную от моральной обязанности знания родного языка, либо откладывающую такого рода обучение на неопределенно-далекую перспективу.

Наибольшие опасения в этой связи вызывает также значительный рост тенденций политизации языковой проблемы. К сожалению, это происходит и в сферах, далеких от политики.

Поскольку мы имеем в виду сугубо внутриказахские отношения, то все эти явления, повторюсь, на мой взгляд, так или иначе связаны с проблемой современной ассимиляции казахов.

Обратимся к проявлениям «этнокультурного сдвига в самосознании» на примерах, уже рассмотренных в предыдущих частях статьи, а также новых, обнародованных сравнительно недавно. Речь пойдет о некоторых впечатлениях, которые сложились в ходе обмена мнениями в социальных сетях  по поводу молодежного кино, а также - об интервью Каната Нурова под названием "Казахстанская нация существует как русскоязычный этнос, это научный факт". 

Траектории сдвига

Если молодые кинодеятели считают жанр отечественного исторического кино проявлением национализма; снимают фильм («Хозяева»), содержание которого лояльные к ним кинокритики интерпретируют, главным образом, как демонстрацию противоречий между   «разделенными по языку» казахами; то все это следует расценивать как показатель  серьезных проблем казахской идентичности.

Характерно, что подобные проявления национального нигилизма наблюдаются на фоне роста привлекательности для молодых режиссеров советского социо-культурного опыта: романтики революционных красных бригад, партизанских действий, алых кумачей. (Во всяком случае, содержание российского сайта, на котором был опубликован «Манифест партизанского кино» Адильхана Ержанова, дает основания для таких выводов.)

Так нерешенная за годы независимости проблема результативного обучения государственному языку оборачивается для целой группы этнических казахов множеством сложностей самого разного характера.  – От личной самоидентифакации до творческой несвободы, вынуждая их культивировать в своих работах исключительно окопную позицию, выдумывая воображаемых противников и выстраивая свои линии обороны.

Но что отстаивается в этой борьбе? - Нежелание говорить на родном языке?

Поскольку проблема полноценного функционирования государственного языка в Казахстане не находит своего эффективного решения на протяжении довольно долгого времени, то свой  вариант выхода из такой «патовой» ситуации  предлагает Канат Нуров. Он, видимо, склоняясь к гегелевскому «все действительное  разумно», считает, что ничего вообще не стоит менять.

Основные тезисы  его интервью сводятся к следующему. Он констатирует то, что  доминирующим языком в Казахстане, де факто, является русский язык. Видит основные причины неуспеха государственных языковых программ в уровне развития отечественной лингвистики. Предлагает отложить реализацию этих актуальных задач на неопределенно далекое будущее, когда население Казахстана, наконец, оценит красоту таких казахских песен, как «Бір бала» и «Қорлан»,  что, в свою очередь,  сподвигнет его на изучение государственного языка. А нынешних русскоязычных казахов - побудит заняться модернизацией казахского языка.

Нуров также говорит о русскоязычных «шала» как о социальном слое, который  продолжает идентифицировать себя с казахами и выполняет роль связующего «моста» с  остальными этносами страны.

Однако, если русскоязычные казахи продолжают считать себя казахами, что мешает им уже сегодня стать также и казахоязычными?

Таким образом, современная казахская жизнь очень показательна как пример того, что в социальной антропологии именуют этнокультурным сдвигом.

Понятно, что этнокультурный сдвиг,  являясь обширным процессом, затрагивающим практически все стороны жизни, в первую очередь, характеризуется наличием собственного вектора. Он абсолютно лоялен к своему идеалу, цели продвижения. И в такой же мере беспощаден, невнимателен, несправедлив ко всему тому, что ассоциируется с его исходными, давно уже сданными, оставленными позициями.

Апелляция к тому, что казахам следовало бы знать казахский язык хотя бы потому, что он – родной, при сложившейся конънктуре является простым сотрясением воздуха.

К сожалению, для большинства русскоязычных казахов казахский язык остается языком других.

Кто этот другой?

Кто-то другой должен создать условия для изучения твоего родного языка.

Кто-то другой должен придумать совершенные методики.

Кто-то другой должен позаботиться о том, чтобы международные термины были корректно переведены  на казахский язык и создан обширный и точный административно-правовой и научно-технический линвистический тезаурус.

Кто-то другой должен заниматься всем этим и множеством других актуальных задач и достичь в том таких внушительных успехов, чтобы и тебе когда-нибудь   не было бы стыдно начать считать себя казахом и заговорить на своем родном языке?

Кто-то другой должен...

Но горькая правда состоит в том, что этого другого (обязательного, правильного, профессионального, патриотичного) попросту нет, его не существует.

Потому что всякий другой – это тот же ты. И ему так же, как и тебе самому, нет никакого дела до твоего-своего родного языка.

Этнокультурный сдвиг-с.

(продолжение следует)