Заметки по поводу нового фестиваля

 Недавно я была в Ашгабате на международном кинофестивале молодых режиссеров Центральной Азии. Эта фраза у всех моих друзей и коллег вызывает ступор. И в самом деле, какой фестиваль, да еще и международный, разве там есть вообще кинематографисты, тем более молодые, да и визовый режим никто не отменял. Подруга советовала снять маникюр и забыть о брюках на время поездки. Из Казахстана со мной летели конкурсанты – начинающие режиссеры Рустем Дастанулы и Бекарыс Сугирбек – их распирало любопытство, Рустем даже сказал: если меня заставят поцеловать землю при выходе из самолета, я готов, так хочется увидеть страну своими глазами. Я была в Туркменистане при всех президентах, так что есть с чем сравнивать. Я помню, как в стране были переименованы месяцы и помню огромную золотую скульптуру -монументище! – Туркменбаши, которую я с упоением снимала во всех ракурсах, но подошедший тут же полицейский, взяв под козырек, потребовал немедленно удалить все снимки, уведомив о запрете любых фото-видеосъемок, затем взял мой телефон и лично удостоверился в том, что снимки действительно удалены. Отлично помню, что в стране был закрыт театр оперы и балета — это искусство признавалось чуждым национальному менталитету. У меня долгие годы дома хранилась кассета   BXC, с записью оперы «Шахнаме», поставленной в туркменском театре, с просьбой сохранить для истории, потом, боясь за целостность материала, я   сдала кассету в государственный архив кинофотодокументов РК. Помню, что никакое кино из Туркменистана десятилетиями не появлялось ни на каких фестивалях. Ковры и ахалтекинцы – это всё, что известно про культурный контекст страны за ее пределами. Забегая вперед, добавлю: и то, и другое при близком знакомстве вызывает несказанное восхищение. Но кинофестиваль?! Это что -то из области фантастики. Однако он был!  Фестиваль проходил в новом городе, построенном с нуля, недалеко от столицы – Аркадаге и назывался соответственно «Arkadagyn saheri» («Рассвет Аркадага»).  Огромные экраны, красная дорожка, ведущие, объявлявшие всё на трех языках, толпы зрителей, которые пришли в  бурный восторг от приезда на фестиваль в качестве почетных гостей актеров известных турецких сериалов ( я  сама узнала только Бурака Озчивита, но публика  знала  буквально каждого из   великолепной шестерки, вышедшей на сцену и приветствовала их овациями.) А с актером   Эдуардом Монтутом из Франции, знакомому зрителям по комедии «Такси» беспрерывно фотографировались все – от официантов до режиссеров. Сам он, кажется, больше всего хотел сфотографироваться с конями- и ему это, конечно, удалось.  Но обо всем по порядку.  Сначала о мифах и реальности.

Шокировавшая всех недавно новость о том, что женщинам в Туркменистане нельзя краситься, оказалась фейком: дамы, начиная от волонтера-магистрантки Гульнары и заканчивая солидной женщиной вице-премьер-министром, были с соболиными бровями, густыми ресницами и само собой -при маникюре и губной помаде.  Да и девушки на улицах косметикой явно не пренебрегали. Другое дело, что их дресс-код за все эти годы никак не изменился: все в национальных платьях. Школьницы носят платья исключительно зеленого цвета, студентки – красного. Остальные –какой захотят.  Туркменский женский наряд мне кажется самым красивым в Центральной Азии, я и сама бы не отказалась от столь прекрасного платья, но носить его каждый день?  Увольте…  Любая женщина, думаю, поймет меня. Хотя с другой стороны – посмотрите на арабский Восток… Впрочем, если говорить о нарядах, то честное слово, национальный наряд для меня предпочтительнее паранджи и никаба – в Ашгабате мы не увидели никого, кто был бы так одет. Ни женщин в хиджабах, ни мужчин-бородачей там не встретишь. Для нас, согласитесь, это   чувствительная и тревожная тема. При том все, с кем говорила и кого спрашивала, считают себя мусульманами. Не напоказ. И радушие хозяев было искренним, настоящим, братским – оно проявлялось во внимании ко всем пожеланиям гостей даже в мелочах (Вот пример: сидим в машине, ждем своих коллег у торгового центра. Мимо проходит парень, ест на ходу вареную кукурузу. Один мечтательно вздыхает: о, кукуруза! Второй подхватывает: я с детства люблю вареную кукурузу. Майя, между прочим, большой чин в министерстве, сопровождающая нас всю дорогу, куда-то исчезла. Буквально через несколько минут появилась вновь – с пакетом… горячей кукурузы для всех!)

 Сервис  стал многократно лучше. Десять лет назад даже в отеле интернет был платным и по спецзаказу. Чтобы отправить письмо по электронной почте, я тогда шла в компьютерный клуб с паспортом- там было дешевле, чем в отеле.  Нынче в отеле с интернетом было все нормально, скорость тоже, но вне отеля роуминг не работал ни у кого. Привычного нам Ватсап и Телеграм нет, в стране   свой мессенджер. В магазинах есть практически все, но денег многим не хватает. Впрочем, в этом туркмены не одиноки – у нас в стране сейчас такая же картина.  А вот чистота в столице -невероятная. Город в прямом смысле утопает в белизне: белые здания, белые скульптуры, белые машины, белые бордюры...Нигде нет окурков и плевков. Местный режиссер пояснил: допустим, кто-то с какого-то   этажа выбросил окурок – его непременно найдут и заставят выплатить штраф: всюду камеры. Штрафы - ощутимые, курить можно лишь строго в определенных местах, к тридцатому году планируют и вовсе отказаться от курения. По этой же причине никто не мусорит. У нас вот тоже вроде штрафуют за мусор – но, видимо, не так строго, Алматы по сравнению   с Ашгабатом кажется   мусорной свалкой – в этом вопросе я лично поддержу любые репрессии по отношению к нарушителям чистоты и порядка. Еще об удивительном: Ашгабат ночами весь залит огнями.  Всегда. Если где-то погасла лампочка - реагируют оперативно, поскольку процесс цифровизирован.  На электричестве здесь точно не экономят. Не удивительно, что по индексу мира и безопасности (Women Peace and Security Index WPX Index) Туркменистан на первом месте среди стран Центральной Азии, оказывается, для женщин это самая безопасная страна.

Что касается лошадей - то здесь, конечно, культ ахалтекинцев.  Есть даже целая академия конного спорта – и она занимает чуть ли не целый квартал, не считая ипподрома.  Конное шоу в цирке- а в Аркадаге есть конный цирк имени Гёроглы! -  произвело на нас, гостей и участников фестиваля, неизгладимое впечатление –трюки были невероятными, наездники -мальчики и девочки - показывали такой класс верховой езды, что все беспрестанно рукоплескали и кричали «браво!». А кони – что за кони!.. Красивее ахалтекинцев, пожалуй, нет в мире коней… Их изображение   повсюду. В каждой комнате отеля, во всех учреждениях, в любой точке - картины с конями.  Кони вытканы на коврах. Они на стенах зданий.  Скульптуры коней - на каждом шагу. Даже в торговом центре колонны – в виде лошадей. В советское время у нас в Казахстане был один знаменитый конь ахалтекинской породы – Абсент. Сейчас остался только памятник ему.  А в Туркменистане ныне насчитывают 7000 ахалтекинцев!  Более того, обнаружены дикие кони, сообщил нам один из конников. Снимать это чудо природы приезжают многие телекомпании мира.  Мы, казахи, конечно, страстные любители коней. До такой степени любим, что едим их. Для волонтера-  местной студентки это было настолько непредставимо и наш вопрос, что туркмены делают с отжившими свой век ахалтекинцами, неужели просто хоронят, показался ей  ужасным,  казахи с кыргызами стали тут же цинично ( хотя и в шутку) обсуждать это как  перспективный бизнес:  можно и братьям-туркменам  помочь с утилизацией,  и  проблему обеспеченности мясом у себя решить… «Это же практически каннибализм», —сказала с отвращением Гульнара. Трудно с ней не согласиться. Как и отказаться от своих пищевых привычек…   Турки, восхищенные местным конно-спортивным шоу, тут же решили – к радости и согласию туркмен- снимать здесь часть своего нового исторического сериала и задействовать в нем и ахалтекинцев, и местных конников, так заявил со сцены продюсер Мехмет Боздак.  Вот он – неоспоримый плюс фестивалей: завязываются неформальные связи, рождаются идеи совместных проектов.

Естественно, мы побывали на киностудии «Туркменфильм» -и даже посмотрели полнометражный игровой фильм Сахи -Салиха Байрамова «Кызыл курте». Кызыл курте – это красная накидка невесты, которую она надевает на голову, идя в дом жениха, его свадебный подарок.  История происходит во время второй мировой войны. Девушка приезжает в дом жениха, а его как раз забрали на фронт. Он успел написать ей записку с просьбой не снимать накидку до его возвращения. И она, прочтя записку, вновь поспешно надевает накидку и остается ждать вместе с его семьей- родителями и младшим братом.  Всю войну терпеливо ждет. И даже получив официальное известие о том, что пропал без вести, надеется и ждет. И не снимает накидку. Весь свой долгий одинокий век она проведет в красной свадебной  накидке: картина  основана на реальной истории, в самом конце мы видим  потрясающий своей правдой фрагмент документального фильма: красивая  седая старая женщина отвечает на вопрос автора – нет, она не жалеет об этом,  осталась верна своему слову…  Женщина умерла за несколько лет до художественной экранизации ее замужества. История, ошеломляющая во всех отношениях, до спазма в горле. И это история собственно туркменского кино: оно долгие годы пребывало в ситуации перманентного ожидания перемены участи – и слава богу, что перемены начались.

То, что фокус первого международного кинофестиваля был сосредоточен на творчестве молодых – знаменательно. Конкурсная программа -даром что это исключительно игровые короткометражные   фильмы -ярко демонстрировала болевые точки каждой страны. Обе узбекские картины «Моя мечта» и «Виноград» были о переезде в Америку: герои делали выбор между родиной и новым местом.  Мои коллеги в жюри из Турции   удивлялись выбранной теме, а я как раз накануне прочла в новостях, что Узбекистан занимает третье место в мире по нелегальной эмиграции в США… То, что оба фильма были сделаны по госзаказу, говорит о том, насколько это большая проблема для республики. Кыргызские фильмы «Сын своего отца», «Каменная невестка», «Надежда» – о трагедии разъединенных семей: чуть ли не каждый второй в стране находится на заработках за границей, в основном, в РФ – рушатся семьи и надежды. Не только самих взрослых, но и детей.  Таджикский фильм «Сарчашма»(Родник) – о необходимости объединения : взрослые сыновья, давно живущие каждый своей  жизнью,  по просьбе старого отца везут вместе  его на родник:  оказалось, у отца с матерью долгое время не было детей, кто-то им посоветовал этот родник, который   находится в труднодоступном месте, далеко в горах. Они ездили несколько раз. И каждый раз после купания в этом роднике у них рождались дети. Родник дает силу и единение. Старик хотел перед смертью соединить заново своих сыновей. И это ему удается…   Два наших казахских фильма «Сары омир» и «Кобыз»– о том, что волнует нас всех здесь и сейчас: недавнее собственное прошлое мертвой хваткой держит нас за горло и цена освобождения – жизнь … В туркменских фильмах («Надежда», «Свадебное платье», «Судьба, написанная нотами») наоборот: герои черпают силу в прошлом, в своей культуре, традициях и ценностях. Не случайно, первое место отдано было фильму «Судьба, написанная нотами». Сюжет простой: молодой музыкант находит своего учителя-композитора и выдающегося прежде исполнителя, уговаривает того вернуться в город и дать концерт. Учитель пишет новую музыку. И заодно, как окажется позже, на свою беду, учит малышей делать бумажные самолетики, вырывая листы из своей тетради. Накануне концерта, возвращаясь под дождем домой, с ужасом видит, что дети самозабвенно пускают из открытого окна самолетики, также вырывая листы его тетради – но уже с нотами нового музыкального произведения. Он поднимает из потока воды один, другой и бежит наверх, чтобы предотвратить катастрофу, но поздно…   Талант, однако на то и талант, чтобы превозмочь и вознестись – концерт состоялся!  Это был триумф.  И его, и ученика. И самой музыки. На концерт пришла та, которая слышала его в молодости - хэппи-энд…  Мне кажется, в контексте нынешней культурной ситуации Туркменистана – когда из праха забвенья извлекается не только кино, но возвращаются на законное место и возрождаются другие искусства, это знак того, что страна постепенно начинает вновь открываться миру. В следующем году в Ашгабате состоится фестиваль фильмов тюркского мира «Коркыт-ата», под эгидой Тюрксой он проходит каждый раз в разных странах – кочует по тюркским столицам сообщества.  В нынешнем году фестиваль прошел в Баку. На торжественном закрытии традиционный кубок фестиваля «Коркыт Ата» как эстафету передали представителям Туркменистана.  Коллеги с воодушевлением говорили о том, что скоро будет построено новое здание киностудии, они  намечают широко праздновать близящееся столетие туркменского кино,  кстати, мы смотрели фильмы в кинотеатре «Ашгабат», а в городе, выяснилось, несколько кинотеатров, не кинозалов, а именно кинотеатров, и все они в государственной собственности ,  чему я искренне позавидовала.  У молодых режиссеров Центральной Азии теперь новый фестиваль, который наверняка будет расти и развиваться дальше, открывая новые имена и новые фильмы.

Асия Байгожина

Бекарыс Сугирбек и Рустем Дастанулы

… Наверняка, найдутся те, кто упрекнут меня в однобокости взгляда. Что ж, о минусах в Туркменистане пишут постоянно. Они очевидны. Но когда ты видишь – возможно, пока слабые, мало различимые, но тем не менее - ощутимые попытки обновления и возрождения – грех — это не отметить. Тем более, в сфере кино.  Что меня больше всего радовало в этой поездке? Разговоры молодых режиссеров! Это были бесконечные обсуждения фильмов и стиля режиссеров, о том, что важно для каждого из них в кино, они рассказывали друг другу о том, как обстоит дело с кинопроизводством в их стране, делились ссылками и контактами,  мечтали об общем проекте- а почему бы и нет? А я смотрела и думала: нет никаких барьеров, все понимают друг друга, у всех одни корни, одна мечта – и, если такие встречи дарит фестиваль «Рассвет Аркадага», может, и расцвет не за горой?  Может, самая темная ночь уже позади?.. Хочется в это верить.

Асия Байгожина