В дни, когда увидели свет две предыдущие части статьи, в новостях телеканала «Казахстан» показали сюжет о некорректной визуальной информации и констатировали необходимость принятия мер для устранения ошибок. Однако и таких сюжетов, и отдельных передач, и публикаций, и специальных акций было великое множество. И все они ограничивались одним лишь эмоциональным сотрясением воздуха. – Городская безграмотность, в рамках практикуемой ныне системы поддержки государственного языка,  так и осталась недоступной для понимания и не поддающейся контролю вещью в себе. 

Вообще, практикуемая ныне система поддержки государственного языка демонстрирует свою неэффективность не только в публичных фактах вопиющей безграмотности визуальной информации в городской среде и столь же вопиющей публичной безграмотности теле и аудио-рекламы. Практикуемая ныне система поддержки государственного языка демонстрирует свою неэффективность в подавляющем большинстве сфер своего подчинения. Начиная от поверхностного характера положений  действующей «Концепции по развитию языков…» и шаткости статуса единственного в стране академического научного института, изучающего казахский язык, и заканчивая абсолютной закрытостью этой системы для инициатив граждан, желающих внести свой вклад в улучшение существующей языковой ситуации. (Так, местные власти отказались от сотрудничества с «Общественным советом по улучшению качества рекламных копирайтов на государственном языке», который на деле доказал, что проблему городской безграмотности можно решить, если поставить перед собой такую цель и привлечь команду профессионалов.)   

Признавая всю важность и выказывая огромное уважение проделанной за годы обретения независимости колоссальной  работе по восстановлению статуса казахского языка, расширения сфер его применения, приходится также констатировать, что для достижения целей государственной языковой политики, на данном этапе, необходимо пересмотреть ее основные подходы и стратегии. 

Главный недостаток практикуемой ныне системы поддержки государственного языка видится в том, что она реализуется, главным образом, как чиновничье-бюрократическая программа, вовсе не предполагающая, что в поле ее внимания находится специфический культурный феномен. Главенство голых цифр, необоснованных прогнозов, промежуточных дат и попытки через оптимизацию, упрощение, сокращение придти к желаемым результатам на фоне полного запустения и одичания самогО публичного языкового поля (взять, к примеру, ту же визуальную информацию) – таковы ее основные черты. 

Причем, под «оптимизацией, упрощением, сокращением» не подразумеваются финансовые потоки. Оптимизации, упрощению и сокращению у нас подвергается сам язык, природа и жизнь которого не умещаются в рамках бюрократических циркуляров. Программа трехъязычного образования, полностью изымающая из сферы обращения казахского языка точные науки, стала ожидаемым и заключительным торжественным аккордом такой оптимизации. 

Ранее «оптимизация, упрощение, сокращение», как основные киты  проводимой языковой политики, проявлялись в том, что в качестве ее приоритетной задачи  признавались поиски лучших обучающих методик. - Но какими бы «волшебными» ни были методики, какими бы полными ни были выпускаемые словари, они не будут работать в отсутствии обширного контекста, кропотливая и целенаправленная работа над созданием которого и является сутью языковой политики!  Для того же, чтобы выстроить этот контекст, нужно обладать, по меньшей мере, специальными знаниями о предмете.  

К слову, о словарях. Ставшее известным на днях заявление высокопоставленного чиновника о необходимости выпуска словаря наиболее употребительных казахских слов, который, по его мнению, кардинально улучшит обучение государственному языку, воспринимается в современной языковой ситуации весьма неоднозначно. Никто не отрицает полезность такого типа словаря. Но, наблюдая за содержанием отечественной языковой политики, которая сегодня видит казахский язык скорее как язык локального пользования (что снова наглядно подтверждает программа трехъязычного образования), за оптимизмом чиновника прочитывается традиционное стремление властей решить языковую проблему засчет ее кардинального упрощения. 

В условиях непредсказуемости фантазий чиновников о развитии языка  «Словарь наиболее употребительных слов казахского языка» вполне может стать началом  оптимизации казахского языка, изъятия из него характерных грамматических форм, богатства синонимического ряда, «сложность» которых якобы затрудняет его освоение. К сожалению, тут не до иронии. – В отечественной прессе время от времени появляются заявления о необходимости реформы казахского языка, упрощении его грамматики, сокращении лексики, которые призваны сделать его максимально доступным и  удобным в пользовании для потребителя, которому необходимо овладеть минимальными языковыми компетенциями. То есть, предлагаются меры, которые призваны лишить казахский язык его собственной природы  в угоду непреодолимой общественной лени.

С этой точки зрения, вопиющей безграмотности визуальной информации на улицах казахстанских городов удивляться не стоит. В некотором смысле, этот непритязательный, бедный, часто пугающий и вызывающий оторопь уродливый псевдо-язык и есть результат и идеал его состоявшегося упрощения.  

Итак, для достижения целей государственной языковой политики на данном этапе видится необходимым признать, что:

1.проводимая в стране политика поддержки государственного языка нуждается в объективном профессиональном анализе: важно рассмотреть ее очевидные достижения и такие же очевидные недостатки; 

2.язык не является пользовательским гаджетом, который поддается усовершенствованию в целях простоты его применения;    

3.при формировании языковой политики необходимо учитывать природу национального языка как мега-сложного, многоуровневого социо-культурного явления, изучением которого должен заниматься представительный корпус гуманитарных дисциплин; 

4.формирование языковой политики не может быть прерогативой одного лишь чиновничьего аппарата;

5.необходимо отказаться от де факто практикуемого отношения к государственному языку как к локальному языку, обслуживающему лишь ряд отдельных специфических сфер жизни государства и ее граждан;  

6.язык постоянно подвергается изменениям, в том числе, негативным. В настоящее время в казахском языке прослеживаются тенденции креолизации. В качестве экстренных мер, предотвращающих их  распространение, необходимо развитие такого направления лингвистики, как лингвоэкология: создание рабочих исследовательских групп, выпуск тематических словарей  и т.д. В целом, следует признать исследования в сфере лингвистики и гуманитарных наук, популяризирующих государственный язык, приоритетными для обеспечения наиболее важных интересов страны; 

7.в практикуемой ныне политике поддержки государственного языка не предусмотрено участие самих граждан, заинтересованных в улучшении языковой ситуации; 

8.для устранения вопиющей безграмотности текстов наружной визуальной информации и рекламы в электронных СМИ необходимо создать специальные комиссии или рабочие группы из числа специалистов в области лингвистики и сделать протоколы таких заседаний общедоступными;

9.народы теряют свои языки в силу схожих исторических обстоятельств, но история возрождения языков у каждого народа - своя. Глупо надеяться на то, что имевшие успех в других странах и континентах стратегии могут гарантированно помочь и нам. Необходимо найти свой эффективный и результативный путь возвращения в пространство родного языка. Наиболее органичным, оправданным с точки зрения многих перспективных преимуществ, может стать общенациональный проект по изучению национального эпоса.  Знать казахский эпос – это значит знать природу казахского языка и уметь сохранять его чистоту (что особо актуально в условиях стихийной креолизации современного казахского языка). Иметь опыт заучивания множества эпических строк – это значит иметь опыт проявления интеллектуальной дисциплины, которая должна стать частью казахстанского национального характера. В современном возрождении эпической традиции заложены самые разные потенциальные возможности, будь они связаны с развитием творческого полушария, или с формированием позитивного имиджа страны;  

10.возрождение национального языка – это творческий креативный процесс, который требует максимализма, смелости и оригинальности мышления;   

11. возрождение национального языка – это масштабный проект, который требует учета множества объективных исторических обстоятельств. По прошествии четверти века приходится констатировать – серьезным препятствием на пути реализации благородных задач в области языковой политики, поставленных перед обществом с обретением независимости, стала недооценка высокого уровня ассимиляции определенной части казахов, для которых поддержка и изучение родного языка воспринимались как угроза выхода из зоны привычного комфорта. Поддержка, развитие и продвижение казахского языка не ассоциировались у них с понятием гражданской ответственности. Они не стали примером демонстрации уважения к государственному языку для многонационального Казахстана.  

Возможно, последнее  положение из предлагаемого списка «необходимо признать» не понравится тем, кто привык сводить проблему незнания родного языка то к недостаточно высокому качеству обучающей литературы (как и чиновники, по долгу службы отвечающие за развитие госязыка), то к своей природной мнительности, связанной с  представлениями об идеальном произношении. К сожалению, и здесь не до иронии. Пункт «смеются над моим акцентом» был использован в социологической анкете для замера настроений молодых людей, желающих уехать из страны. На мой взгляд, он был бы гораздо репрезентативнее для выявления групп,  страдающих  разными формами ипохондрии. 

Тем же, кто связывает судьбу со своей Родиной, важно помнить о значении языка. 

А также о том, что возрождение государственного языка страны невозможно без участия каждого гражданина. Тем более, что языку ныне это особо необходимо. 

Подчеркну вновь: за четверть века было сделано очень много полезного для повышения статуса государственного языка. Но ныне проявились кризисные явления, которые могут быть преодолены при одном условии.  – Если та многочисленная и пассивная часть населения страны, которая устранилась от решения языковых проблем, проявит интерес,  как к делу личной и первостепенной важности,  к современному состоянию казахского языка. Бывшего некогда абсолютным в своем величии (как и любой другой язык, востребованный своим народом), бывшего некогда родным (для его прадедов, отцов, или этой земли).    

Казахский язык остро нуждается ныне в людских ресурсах. Каждый казахстанец, делающий выбор в пользу другого языка, является  одновременно невосполнимой потерей для настоящего и будущего казахского языка. 

Если бы наших соотечественников, проявляющих уважение к языку своей страны, было больше на доли процента, быть может, среди них обнаружились бы ответственные менеджеры, руководители бизнеса, способные контролировать корректность рекламных лайнов.   

Если бы наших соотечественников, проявляющих уважение к языку своей страны, было больше на десяток процентов, среди них обязательно оказались бы профессионалы, способны выстроить и реализовать наиболее адекватную и результативную языковую политику. 

Если бы наших соотечественников, проявляющих уважение к языку своей страны, было бы большинство, то языковая проблема, наконец, была бы решена, и началась бы обычная жизнь. 

А пока потенциальные, потерянные и реальные носители языка растрачивают силы на  схоластические споры о своем отношении к казахскому языку, за рамками общественного внимания остаются и необходимость постоянной многомерной рутинной работы по развитию языка,  и настораживающие негативные тенденции, связанные с креолизацией казахского языка.  

И пока уровень самосознания и идентификации постсоветского общества все еще не претерпели кардинальных изменений, единственным создателем и проводником  языковой политики остаются государственные структуры, в компетенции которых входит развитие государственного языка. Недостаток же тех самых условных десяти процентов, проявляющих уважение к языку своей страны, ставит всех в позицию пассивных наблюдателей, втягиваемых, по прошествии четверти века, в неожиданный и экстравагантный полиязычный эксперимент. 

PS: На этом я завершаю работу над рубрикой «Городская среда», которая подарила мне прекрасное общение с замечательными специалистами, Дарижан Базарбаевой и Анар Фазылжановой,  и познакомила с талантливыми коллегами, которые бескорыстно и с большим энтузиазмом восприняли идею создания «Общественного совета по улучшению качества рекламных копирайтов на государственном языке»  и за время плодотворной работы Совета заложили основы казахской школы копирайта. 

PPS: Думаю, будет справедливым также вспомнить об Ахасе Тажутове, переводчике и издателе словарей, в интервью которого для «Алматы – art» на рубеже нулевых я впервые  услышала о креолизации в контексте казахской проблематики. 

PPPS: Тот самый билборд, текст которого послужил каплей, переполнившей чашу терпения, и способствовал появлению рубрики, посвященной безграмотности городской среды в апреле 2013 года.